Иван Юлаев. Встретимся летом. В середине мая в спокойном солнечном небе нечаянно услышишь над головой негромкие перекликающиеся между собой голоса: “кюрю-кюрю”. Вскинешь глаза вверх и вдруг увидишь в теплой лазури сказочной красоты птицу: величиной она со скворца, с тонким, изогнутым вниз клювом, с коричнево-синими крыльями, желто-золотистыми головой и спиной, длинным зеленым хвостом. Уральский попугайчик да и только! По нарядному виду и своеобразному облику эту птицу трудно спутать с другой, нет сомнений - перед вами золотистая щурка. Излюбленные места обитания щурок - открытые степные пространства с обрывами, крутыми берегами мелких рек, оврагами. В селе Благодарное золотистые щурки селятся в обрывистых стенках заброшенных силосных ям. Прилетая в мае, щурки не торопятся приступать к гнездованию, еще целый месяц они ведут свободный, бродячий образ жизни. Их можно встретить на холмах, по опушкам старых дубрав, где, купаясь в потоках восходящего воздуха, они охотятся за крупными насекомыми либо, отдыхая, сидят по двое средь зеленого глянца молодой листвы одиноко стоящего дерева и подолгу любуются собой, только что не гладя друг друга крыльями по красивым головкам.
Лишь в середине июня самец и самка приступают к рытью норки-гнезда. Гнездо щурки устраивают на приличной высоте: до пяти метров от дна обрыва. Если рыть нору лень, парочка занимает старую свободную норку. Позднее гнездование этих “райских птиц” ввело меня в заблуждение: показалось, что щурки перестали гнездиться в разрытой под силосные ямы Матвейкиной Шишке, отыскали себе другой гнездовой участок и там расселились. Но нигде я не мог отыскать этот новый участок. Вопрос вскоре разрешился сам собой, когда я в начале августа, проезжая вблизи “старого” места гнездования, увидел щурок, все еще носящих корм птенцам.
Норка щурки достигает двух метров в длину. В новых норах блестящие белые яйца (отличительный цвет яиц норников и дуплогнездников) лежат прямо на земле, но в старых норах вся гнездовая камера и лаз усеяны хитиновыми остатками насекомых, они и служат подстилкой. Несколько раз мне приходилось наблюдать, как воробьи, во время отсутствия хозяев, залезают в норы и подолгу не выходят из них - может быть, они подбирают остатки несъеденных насекомых?
Щурки - довольно плодовитые птицы, в их кладках бывает до восьми яиц. Селятся колониями и весьма осторожны. Не имея палатки-засидки, я пробовал хорониться в траве, маскироваться, но птицы открывали мое присутствие и ни за что не хотели показываться у гнезд. Оглушительная, звенящая жара лета 1998 года мало способствовала длительному нахождению под прямыми лучами беспощадного солнца. От желтых, накаленных стенок глинистого обрыва струился горячий воздух, духота стояла неимоверная, но щуркам зной - не помеха, они и раскрашены по-тропически ярко.
Устав дожидаться их благосклонности, я решил заехать на Шишку по узенькому коридорчику, проходящему мимо двух обрывов, на своих стареньких “Жигулях” и вести съемку прямо из них. Вид машины не пугал птиц, тем более что чуть поодаль отдыхал шофер со своим молоковозом. Со мною был еще шустрый белобрысый пацан Вовка, он уговорил меня взять его с собой посмотреть щурок. Въезд на холм был достаточно крутым, перепаханным тракторными гусеницами, но, пару раз взревев, “Жигули” забрались на Шишку и остановились на самой ее вершине. Теперь я мог снимать с двух сторон: солнце, перемещаясь на запад, освещало стенки двух обрывов, и мне не нужно было бегать от одного к другому. Щурки жили в обеих заброшенных ямах (только жаль было загубленную Матвейкину Шишку).
Во всем своем великолепии щурки пролетали буквально в двух метрах от нас, Вовка то и дело вскрикивал от восхищения. Показалось, что мне удалось сделать несколько приличных снимков. Иногда щурки садились на край обрыва, блестя на солнце крыльями пойманных ими стрекоз, иногда прямо с воздуха ныряли в свои земляные убежища. В некоторых норках можно было видеть, как молодые, выходя из глубин гнезда, с любопытством высовываются из него и, видя перед собой противоположную сторону обрыва, не верят, что это и есть весь мир, а поворачивают свою головку к небу, замечают летающих в нем родителей и уже не могут от них оторваться. Норные птенцы щурок ведут себя тихо, не кричат и не дерутся, как молодые скворцы или дятлы. Иногда воробьи по обрыву подбираются к ним и пытаются завести беседу, но щуренок с ними не говорит, и воробьи улетают. В телевик видно, что молодые щурки бледны красками, но в их поведении не чувствуется робости: выбравшись из своего подземелья, молодежь на вольном солнце и воздухе быстро наберет и красок в перо, и силы в крылья.
Осторожно мы спустились с Вовкой с холма, скатились прямо к прохладе Старцевского родника и там, отведав чистой холодной водицы, Вовка сказал мне: “Ну, давай, открывай свой фотоаппарат, посмотрим, какие там щурки”. - “Я открою, они все и разлетятся”, - возразил я Вовке, и он не стал настаивать на своем. В пору осеннего листопада золотистые щурки собираются в большие стаи. Часто, сидя на дорогах вперемешку с расцвеченным всеми красками палым листом, они взлетают все разом, и тогда кажется вдруг, что это листья так озорно взметнул ветер и перенес подальше от идущей по грейдеру машины. Покидают щурки родные места в теплые дни бабьего лета. Золотистую щурку называют еще пчелоедкой - за то, что любит полакомиться щурка медоносной пчелой.
Оглавление | Встретимся летом | С любовью к родной природе | Фотокаталог | Ожидание весны | Вяхирь | Пустельга обыкновенная | Сорока | Сова | Соловей | Скворец | Поездка из Киндели на реку Урал | Горлица | Золотистая щурка | Ручей зимородка | Колок | Желтая трясогузка | Талы | Серая куропатка | Черный коршун | “И так раздумаешься вдруг…”