Иван Юлаев. Встретимся летом.
Записки фотоохотника о природе
и птицах Оренбургского края
Пустельга - наш самый известный и самый маленький сокол. Судя по литературе, соколы издавна делились на три группы. В первую входили так называемые “благородные” соколы, к ним относились сапсан, кречет, балабан. “Благородными” их называли потому, что все они брали дичь только в воздухе, не давая ей даже коснуться земли. Теперь это очень редкие птицы. К “неблагородным” соколам относили тех, кто ловил добычу на земле, - чеглока, кобчика, дербника. Все они гораздо мельче голубя, и добыча их мала по весу, но их умудрялись выучивать соколиной охоте. Среди этих птиц случаются большие мастера: чеглок, например, ловит в полете ласточек. Пустельгой закрывается соколиное семейство. Свое название она получила за неспособность к охоте за пернатой дичью. В основе своей добычу пустельги составляют мышевидные грызуны, ящерицы, крупные насекомые. Все соколы тяжело переносят неволю. Если кормить сокола мясом крупных животных, сокол погибнет.
В наше время, как мне представляется, натуралист рад любой живой птице, благородной и не слишком. Живая, яркая, не похожая на других - вот и хорошо. Матери Природе все любы, все равны меж собой, все оригинальны. Помнится, в детстве мы называли эту ловкую неутомимую птицу “пистольгой”, это название было сочнее и романтичнее сухой и непонятной “пустельги”.
Как только в полях сойдет снег, пустельги появляются в своих родных колках. Пока еще сухо только на холмах да степных бугорках, лес же еще полон рыхлого ноздреватого снега. Еще нет ни настоящего тепла, ни зеленой травки, а пустельги уже спариваются, самцы совершают свои наблюдательно-любовные токовые полеты. Далеко в холодном синем небе слышен их нетерпеливый азартный голос: “Кли-кли-кли!” Самец и самка различаются по окраске. Цвета самки более скромны - рыжий хвост с поперечными темными полосами, спина и голова коричневые. Самец более наряден. Его голова пепельного цвета, и прямо от больших, темных с желтым ободком, выразительных глаз идут “бакенбарды”. Когти у обыкновенной пустельги черные. У ее родни, пустельги степной, когти белого цвета.
В той же самой посадке, с километр шириной и километров семь длиной, разделенной посередине проселочной дорогой, по которой охотно ездят дачники на велосипедах, в весну 1998 года я нашел с десяток гнезд пустельги обыкновенной. Как видно, пустельга в наших краях явление действительно обыкновенное (разумеется, для пытливого глаза). В ту весну в гнездах у пустельги оказалось полным-полно яиц. В каждом гнезде 6 - 8 охристых, в густую темную крапинку, округлых яиц. Птенцы у пустельги появляются в конце апреля - начале мая. Впрочем, временные рамки появления птенцов весьма широки: в один день в разных гнездах можно встретить и вполне оперившихся подросших птенцов, и еще не полные кладки. Интересен тот факт, что очень часто рядом с гнездом пустельги строит свое жилище вяхирь. Неоднократно в пасмурную тихую погоду с мелким дождичком мне приходилось наблюдать, как две эти птицы - хищник и сама кротость - сидят на одной ветке дерева и в буквальном смысле слова шушукаются. Даже заметив нечаянно открывшего их человека, птицы не торопятся прекращать свою телепатическую беседу. Вероятно, в этом соседстве выгоду находит голубь: бандитки вороны и сороки не смеют приблизиться к его гнезду во время его отсутствия, ибо сокол, хоть и пустой, не любит чужаков на своей территории и немедленно их атакует.
Как мне приходилось замечать, пустельга-самка, прежде чем совершенно решиться на откладку яиц, любит находиться в различных пустых гнездах. Птица как бы примеряется к дому: заметна ли она с проходящей рядом тропы, не низко ли гнездо, не слишком ли худая у него крыша, а пустельга все-таки любит, чтоб над головой была крыша. Самец в это время всюду следует за самкой и не упустит момента присесть к подружке на ветку и, развернув веером великолепный, просвечивающий на солнце хвост, хищно принагнувшись, с клекотом расправить плечи-крылья.
На первый взгляд может показаться странным, но поведение птиц одного вида в различных гнездах - совершенно разное. Птицы одного гнезда (одного дома) крикливы, шумны, бесстрашны, без тени робости нападают на нарушителя спокойствия, преследуют его и всем видом дают понять, что в следующий раз ему не поздоровится. Другие, наоборот, выпархивают из гнезда молчком, боязливо и суматошно, сшибая ветки, скрываются с глаз долой и в дальнейшем, что называется, крыла не кажут. Удивительно, но и птенцы в гнездах ведут себя под стать родителям: одни смело подаются в сторону непонятного, большого и, как им кажется, враждебного существа, посмевшего подняться на их родовое дерево и заглянуть в их родное гнездо. Они не пятятся назад к стенкам гнезда, а тотчас готовы наскочить на тебя и вцепиться во что попало своими клювами и когтями. К таким только попробуй протянуть руку - десяток когтистых лап мгновенно вскинутся в воздух и будут следить за каждым ее движением, а приблизишься неосторожно или беспечно - сейчас острые, как иглы, когти вопьются в твой палец, только что не взвоешь! На этот счет природа не шутит: хищник он и есть хищник, с ним держи ухо востро! Другие, при виде только головы человека, валятся вповалку, цепляются когтями не в руку, а в прутья гнезда, боясь, как бы их не вытащили из него.
Такие птенцы, лежа в гнезде будто под гипнозом, следят за человеком все-таки соколиным, хищным взглядом. Когда замечаешь такие подробности, невольно включается воображение, и тогда кажется, что все в Природе (и в человеке) заранее предопределено: одним суждено быть деятельными и могущественными, другим же отведены роли поскромнее. А с другой стороны, не всем же быть дворянами и рыцарями, кому-то сгодится роль скомороха, кому-то - внимательного художника. Недаром С. Т. Аксаков писал, что смирные соколы хорошо обучаются и совершенно не боятся человека. По этому поводу вспоминается один случай. Уже на исходе лета я встретил гнездо пустельги, буквально обсаженное молодыми птицами, их было штук семь или восемь (как видно, не обязательно часть молодняка у хищников погибает, порою вырастают все). Это был бы замечательный, редкий кадр. Снимать снизу было неловко, сильно мешали боковые ветви, я полез на соседнюю сосну, намереваясь уже с нее сделать задуманный снимок. Забрался метров на пять и стал наводить резкость, как сук под правой ногой обломился, я чуть было не рухнул вниз, но удержался. Однако произведенного шума и резких движений было достаточно, чтобы пустельжата распрыгались по соседним деревьям. Остался только один. Он внимательно смотрел на меня, но в его поведении не было заметно ни страха, ни суетливости. Тогда я слез с дерева и, мало надеясь на удачу, полез на гнездовое, в гости к пустельжонку. Пустельжонок выдержал все мои старания, я поднялся к нему, и мы посмотрели в глаза друг другу. “Ну и что ты этим хочешь сказать? - спрашивал меня молодой соколок. - Видал я вас таких, на дачу с лопатками ходите. А зачем на дерево залез, в толк не возьму?” Я объяснил пустельжонку, что вот, мол, хочу тебя сфотографировать, можешь даже в книжку попасть, если повезет. “Ну, попробуй, - сказал мне пустельжонок, - вон, видишь, в гнезде пойманная мамой пичуга недоеденная осталась, сунь ее мне под лапу, все колоритнее будет”. Я достал из гнезда недоеденную ощипанную пичугу (в отличие от других птиц, соколы ощипывают перо у добычи перед трапезой), положил ее в сумку, потом взял осторожно слетка правой рукой и тоже положил в сумку, закрыл ее, чтобы соколок не вздумал улизнуть, и спустился с дерева. Пустельжонок позировал мне на освещенном пространстве, не делая попыток улететь. Давал брать себя в руки, только при этом крепко цеплялся черными когтями за сучок, на котором сидел. Его родителей не было видно, никто не кричал, не спешил на выручку, будто чувствуя, что все обойдется. После съемки я подкинул пустельжонка вверх, соколок расправил крылья и довольно сносно, не хуже своих братьев и сестер, преодолел небольшую пустошь и вновь опустился на крышу родного гнезда. Птенцы, как и молодые люди, не вдруг и не все разом покидают родное гнездо, а постепенно, привыкая к пугающему их огромному миру, который для них совершенно незнаком.
Пустельга одна из немногих диких птиц, которая запоминается с самых ранних лет своим трепетным остановочным полетом. Помнится, в детстве выпадали тихие солнечные дни, когда отец запрягал лошадь в тарантас и мы ездили через степь в дальнее село. Пустельги плавно падали на землю и улетали с добычей. Очевидно, мыши от сотрясения почвы вылезали из норок и отбегали от дороги. Пустельги в это время удачно охотились на них. Иногда, хоронясь в засидке, видишь, как внимательная, подозрительная пустельга вдруг выплывает из-за сосновых лап с добычей и, оперевшись на воздух недвижимыми крылами, разглядывает тебя, пытающегося скрыться в густой хвое. Молодые пустельжата летают вместе с матерью на охоту к близкому полю. Мать отыскивает добычу, две птицы одновременно падают на нее, но в последний момент взрослая уходит вверх, а молодая сама справляется с первой добычей. Полевка мгновенно погибает от болевого шока, ибо когти сокола пронизывают ее насквозь.
Гнездо пустельга располагает на высоте 3 - 17 метров от земли. Кладка из трех - восьми охристых яиц. В мае можно встретить гнезда с полной кладкой. Продолжительность насиживания - 28 суток, в месячном возрасте птенцы покидают гнездо. Отлет заканчивается в октябре.
Иван Юлаев. Встретимся летом. Записки фотоохотника о природе
и птицах Оренбургского края
Оглавление | Встретимся летом | С любовью к родной природе | Фотокаталог | Ожидание весны | Вяхирь | Пустельга обыкновенная | Сорока | Сова | Соловей | Скворец | Поездка из Киндели на реку Урал | Горлица | Золотистая щурка | Ручей зимородка | Колок | Желтая трясогузка | Талы | Серая куропатка | Черный коршун | “И так раздумаешься вдруг…”
