Введение к тексту “Начало Света”
Закончены и вполне готовы для публикации первая, вторая и третья книги текста "Начало Света". Требуется средства для издания первой книги – "Наблюдатель знаков". Успех её среди интеллигенции видится практически неизбежным. Он может быть и коммерческим. Но автор просит не беспокоиться издателей, которые рассчитывают на получение прибыли. Настоящий успех у миллионов, ради которого написана книга, в наши дни может состояться лишь при бесплатном ее распространении, или же по чисто условной цене. Книга выйдет, если будут средства для издания 100 тыс. экз. Телефон в Москве 417-09-56, звонить Карповичу Андрею Борисовичу. Чтобы застать меня дома, звонить в любое время, надежней после 21 ч. Или писать по адресу: 101000, Москва, главпочтамт, до востребования.
“Начало Света” – художественный текст. Он говорит о космосе как о мире воображения и показывает его развитие. Что это значит более конкретно? Раскрыть это помогут некоторые факты.
В марте-апреле 1996 года я получил из фонда Российской библиотеки 280 книг (четырежды по семьдесят) и выписал их типографские выходные данные. Книги заказывались по простейшему систематическому принципу, в определённом порядке. Этот порядок продуман специально с тем, чтобы исключить возможность подделки с моей стороны, чтобы каждый убедился: я не мог подобрать книги специально, а взял их подряд. Просто я взял несколько самых последних выпусков “Ежегодника книги СССР” (Российской Федерации), они выходят с запозданием. Вот выпуск за 1991 год, т.1, ч.1. Открыв на двенадцатой странице, я начал сверху и выписывал каждую седьмую книгу. Исходной предпосылкой являлось следующее. Предполагалось, что в выходных данных задуманные числа будут встречаться минимум в несколько раз чаще, чем предусмотрено обычным (уходящим в прошлое) здравым смыслом. С точки зрения статистики, я предполагал получить абсолютно невероятный результат. И он был получен. Подробно он излагается в конце первого тома текста. Причем любой человек, обладающий хотя бы средним образованием и живым интеллектом, может очень легко убедиться в том. Если вы уделите моим результатам хотя бы час- полтора, вам все станет предельно ясно. Я не могу исключить попыток “опровергнуть” меня, но серьезных оснований они иметь не будут, потому что эти данные очевидны.
Были задуманы четыре числа. 7 и 12 хорошо известны как благоприятные. А 13 и 18 (трижды по шесть) известны как неблагоприятные.
Повторяю: любой, поработав с итогами анализа небольшое время, увидит как дважды два, что нарочно подобрать такие книги и такие числа я никак не мог. Сколько ни пытайтесь найти “разумное” объяснение, данные могут иметь и имеют лишь одно-единственное объяснение. А именно: Российская библиотека и ее фонд не являются феноменом с однозначными характеристиками, как (по инерции прошлого) представляется большинству людей. Когда они входят в нее, им представляется, что фонд содержит однозначное число томов , что в залах сейчас однозначное число людей, что книги имеют однозначное содержание, романы имеют однозначные сюжеты, которые нельзя изменить. Но ничего подобного. Хотя им также представляется, что типографии и издательства имеют однозначные адреса, что им даны определенные, единственные названия. Ничего подобного, однако, нет. Вернее, это лишь одна модель реальности, довольно узкий взгляд на нее. Когда поле зрения расширяется, все оказывается по-другому. То, что мы привыкли называть “Российская государственная библиотека”, суть участок поля воображения, феномен, обладающий изменчивой вариантной, очевидно, многовариантной природой. Текст не берется здесь судить, сколько он имеет вариантов и каковы они. Однако он берется с полной уверенностью утверждать, что он вариативен, изменчив во всех аспектах и зависит от воображения и воли наблюдателя. Это относится и к содержанию книг, и к их объему, и к адресам и названиям издательств и типографий. Ни библиотек, ни издательств как таковых независимо от мысли нет, они существуют в полях воображения, они мобильно меняются в зависимости от отношения наблюдателя.
Полученные из типографских данных числа составили числовой массив. Задуманные 7, 12, 13, 18 не просто встречаются там “время от времени.” Они присутствуют в массиве, так сказать, множеством способов, то есть их доминанта выявляется при разных, при многих различных методиках анализа. С какой стороны ни посмотри, полученный комплекс ими закодирован, “крест-накрест” и сплошь зашифрован. Поэтому ни о какой случайности не приходится говорить. Этот комплекс есть сознательная конструкция мысли. В частности, в словесно-цифровом ряду я выделил группы цифр, названные мной элементами. Попросту, любая группа цифр, не разрываемая словами, составляет элемент. Перед нами статистический материал из 705 элементов. 129 из них начинаются с 7, 12, 13, 18. Отсюда следует, что средняя вероятность встретить первыми задуманные числа превышена вчетверо.
Теперь обратимся к фактам моей, если хотите, биографии. Мой номер паспорта 708713. Легко заметить, в номере паспорта сочетаются благоприятное число 7 и неблагоприятное 13. О том, по каким причинам в космосе 7 благоприятно, а 13 нет, мы поведем речь еще очень не скоро. Но прямо сейчас и здесь регистрируем некоторый код, входящий в жизнь. 12 и 13 (также семерка) сопровождают меня везде и всюду и часто соседствуют. Мы со временем придем к тому, что означает их столь тесное соседство-противостояние, их взрывная гармония, их устойчивое сочетание. В начале номера ясно просматривается 78, а это – число Арканов Таро, оно также всюду со мной. (Между прочим, сразу вслед за 78 замечаем 87, то же, только “наоборот.”) Родился я 12 июня 1950 года, и не нужно пока астрологии: ограничимся указанием на 12. В моем почтовом индексе встречается дважды 12 (“прямое” и “оборотное”), а затем 13. Содержатся в индексе и другие знаки, сведения, о которых преждевременно говорить. Заметим лишь, что пока названы элементарные признаки сложного кода, в котором любая деталь имеет вполне определенное значение. Столкновение (или, если хотите, связь) 12 и 13 происходит в принципе таким образом, что 12 или 7 доминирует, определяет ситуацию, а зачастую просто предшествует по порядку. Я живу в Москве, а родился в другом городе: адреса называть не стану, однако прежний адрес включает 14 (дважды по 7) и 34 (3 + 4 = 7); индекс в сумме цифр дает 22, число Больших Арканов. Конечно, было бы большой ошибкой приписывать это совпадению. Текст “Начало Света” покажет подобные детали в неизмеримо большем количестве. Согласно им закодировано любое самое мелкое или самое крупное событие не только в моей, но и в вашей жизни. То, что называют “приметами”, в тексте образует картину, заполняющую все. Любая реалия действительности содержит “приметы”, различаем мы их или нет. Фамилия Карпович, полагаю, дана Богом в память о летчике Карповиче – первом лётчике, летавшем без ног; здесь, впрочем, только предположение. Мне, однако на своём веку довелось совершать некоторые – другого рода полёты. Женат я на Марине Храмушиной (от слова храм). С Мариной я встретился на том этапе жизни, когда поверил в Бога: и как это случилось, читатель вскоре узнает. Мои читательские билеты во Всесоюзной библиотеке иностранной литературы обычно содержали число 13, о чем сделаны записи; однажды мне это надоело и я пришел на перерегистрацию с намерением помешать этому числу. Но в решающий момент задумался, и оно проскочило в новый билет (13030). (Не торопитесь делать вывод о непобедимости фатума, такого фатума не существует). Номер читательского в Российской государственной библиотеке 8742, где на первом плане "оборотное" 78. И так далее, и так далее. Перечни можно продолжать, подняв документы и буквально любые бумаги, имеющие отношение ко мне. В том числе списки адресов и телефонов (свидетельство о рождении 1293, аттестат 132191, диплом 1277). Ибо, разумеется, если такова природа космоса, то пробелов быть не может. Шифровка идет сплошная. Все книги, которые лежат на моем столе, закодированы таким образом. Стоит мне взять с прилавка любую другую, шифровка бросается в глаза. Не торопитесь отвергать, отрицать. Познакомьтесь сначала с текстом. И оглянитесь вокруг. И если будете наблюдать беспристрастно, найдете то же самое. Это невероятно, но это именно то, что есть. Зачем мне спорить? Каждый из вас убедится сам, если будет последователен и честен с самим собой. Поток прохожих за окном, расцветка их одежды, движение автомобилей и облаков – всё закодировано как часть вашей судьбы. Первая книга “Начала Света” расскажет, как я шаг за шагом обнаруживал этот принцип. Как постепенно ушли малейшие сомнения. Итак, не спешите отрицать. Не спешите поддаться первому впечатлению, которое может быть впечатлением страха. Тем, кто не надеется на свои нервы, я вообще не советую читать книгу. Отложите её. Но если у вас достанет смелости и твердости, вы скоро увидите, ничего страшного нет. Став по моему примеру наблюдателем, вы увидите многое. Увидите, что сюжеты книг, которые читаете, имеют прямое отношение к событиям вашего дня. Имена героев тоже. Но это к примеру. В книгах или в чем другом, но рано или поздно найдете элементы кода. Космическая связь, о которой слышали много, обретет совершенно конкретный характер. Проявится в толкотне автобуса, бухгалтерских сводках и студенческом общежитии.
Здесь будет не лишним сказать еще о нескольких “совпадениях”. Они касаются главным образом названий улиц и населенных пунктов. Когда я поверил в Бога, я встретил женщину по имени Марина Храмушина и женился на ней. Но об этом я уже упоминал. Однажды мне довелось снимать квартиру у женщины по имени Люся, там рядом улица Люсиновская. Стрела Амура с особенной силой пронзила меня в поселке Амурском. В Кокошкино меня едва не укокошили. Рядом с поселком Толстопальцево я повредил палец и долго ходил перевязанный, “с толстым пальцем”. В поселке Чухлинка пережил душевный переворот , “очухался” и воскрес. И тогда я впервые пришел в храм в Сокольниках, и оказалось, что это храм Воскресения Христова. В переулке Колпачном был крупно околпачен в финансовом отношении. Со станции Беговая, как ни с какой другой, часто начинались мои бега по Москве с утра до ночи. В процессе бегов несказанно выручала булочная (рядом с переулком Хлебным), куда я столько раз заходил выпить кофе и закусить свежим хлебом. За книгу о физиологии И.П.Павлова я засел совсем рядом с улицей Павлова. Два раза в жизни я был на станции Раздоры, и оба раза оказался в ситуации раздора. Рядом со школой, куда пошёл семи лет, проходит улица Учебная. Мысль о том, что победа приходит в момент крушения (одна из важнейших догадок моей жизни – см. книгу) пришла ко мне там, где решался на“поражение” Кутузов. И одержал победу. А решился он на это в избе в Филях.
И так далее, и так далее, и так далее, и так далее...
Объяснение тому, повторяю, есть одно и только одно. Любые факты, с которыми имеем дело, суть факты воображения. Кроме воображения, их просто никак и нигде нет. Можно их изучить и понять? Можно. Но тогда нужно изучать воображение. Оставим, однако, теорию и вернемся к примерам. Там, где я живу, курсируют электропоезда в основном с числами 7, 12, 78 в начале номеров (если мысленно опустить нули). Есть немало таких, которые содержат 13. Однако номеров электричек, не содержащих явно и демонстративно ни того, ни другого, практически не встречается; их также обычно нет там, куда уезжаю или переезжаю. Если приехать на другой московский вокзал, номера я предвижу заранее. Я знаю, что увижу. Здесь не только приметы судьбы, но что-то этакое... Труднообъяснимое. Словно “безумное” на первый взгляд. Итак: если я сегодня приму решение поехать в какой-то городок, я обнаружу там, скорее всего, автобусы и электрички с моими числами. Но если передумаю и направлюсь в другое место, нахожу их там. И если вы откроете то же самое, не надо паники. Ваша голова в полном порядке. Здесь я сообщил то, что наблюдаю в течение семи лет. И никакой возможности сомневаться в этом для меня больше нет. Так значит, если сейчас мы с вами отправимся в любой город или на любой вокзал, что мы там увидим? Скорее всего – именно то, о чём сказано выше, с некоторыми “вариациями”. Скорее всего, да. Во всяком случае, так происходило со мной всегда в течение семи лет, с тех пор, как я стал замечать. Но на сто процентов я не могу гарантировать, что мы увидим. Поле воображения очень прихотливо. Но я ничего не выдумал. И чтобы доказать это, провел опыты с числами в библиотеке. Каждый может меня проверить. Но есть и еще более доступный способ проверки: просто-напросто оглянуться вокруг. Что происходит вокруг? А вот что. Сплошь идут автомобили по улицам, поезда метро, причём поток номеров не подчиняется никаким правилам вероятности, он совершенно, совершенно невероятен. И он в значительной мере предсказуем заранее.
Следовательно, целый мир оказывается неожиданно пластичен в моих руках. Всё и вся обнаруживает склонность мгновенно меняться в зависимости от мысли. Ничего подобного я нигде не встречал в литературе по эзотеризму, вообще ни в какой литературе. Но это бросается в глаза, это непререкаемо существует, это нельзя отменить. На первый взгляд это всё переворачивает, всё отменяет, всё ставит дыбом. Но только на первый взгляд. А потом постигается, до какой же степени именно это соответствует каким-то глубинам души и тому, что там записано. До какой степени это естественно. Ведь если я на перроне метро в минусовом душевном состоянии, как правило я знаю, что сейчас придет вагон или даже поезд с номером 13. Или 31, или 103, или что-нибудь в том роде. Ещё есть неблагоприятное число 18, трижды по шесть. Ещё есть несколько двузначных, которые дают 13 в сумме цифр: 85, 76 и так далее. И вагон подходит, и я вижу это число, одно из набора, – я вижу его перед собой. Я жду. Оно приходит. Я не могу ждать теперь чего-нибудь другого. Но вот что самое интересное. Если в последнюю минуту я сумею как-нибудь “перестроиться”, сменить свой минор на мажор, если вдруг на смену неудаче по той или другой причине покатит удача, если строй мысли изменится... И хотя это может произойти в последнюю минуту, за какие-то секунды перед появлением вагона, я предполагаю или даже знаю, а вот теперь выпадет семёрка или двенадцать. И семёрка выпадает. Однажды я устал следить за номерами, и с тех пор в течение нескольких месяцев к тому месту, где я стоял на платформе метро, почти всегда подходил вагон без номера. Другие вагоны с номерами, но этот – без.
Допускаю и то, что потоки чисел в метро и на улицах для кого-то из наблюдателей останутся закрыты. Они “притворятся” нормальными, преобразуют свой числовой порядок. Может статься и такое, вполне может. Трудно сказать, что может увидеть каждый из наблюдателей. Но несомненно другое. Тем или иным способом, но в принципе каждый из нас имеет доступ к новой реальности. Тем или иным способом, она откроется. Но минуточку. Отчего же я настолько уверен в этом? Откуда я это знаю? Вот вопрос, на который введение не сможет ответить. Откуда (естественный вопрос), если на то пошло, я знаю, что другие восприятия, другие люди вообще существуют. И откуда и как человек способен получить знание, что существует Бог. Но введение с подобной постановкой не справится никак. Только прочитав целиком первую книгу, вы сможете судить о моём отношении к этому.
Оттого-то я и пишу художественный текст, а не теоретические статьи, чтобы выразить главное...
Приблизиться к новой реальности значит сделать шаг в эволюции. Значит в чем-то отказаться от прежнего “я”. Кому это по силам, кто не отказался после моего предупреждения, – решайтесь! Игра стоит свеч. В глубине действительность блистательна.
В последнее время широко признано, что мысль сама по себе действует на предметы, перемещает их и даже создает. Этим в принципе не удивишь никого. Как она действует? Согласитесь: если мы разведем руками и навсегда признаемся: “Тайна сия велика есть”, цена нам будет небольшая. Многие здравомыслящие люди считают, что Бог создал нас не для пассивного изумления величием космоса, но для познания и деятельности. Никакого кощунства нет в том, чтобы шаг за шагом познавать мироустройство. Как же может действовать мысль? В последние годы в странах русского языка материализм в классическом виде ушёл. Материя не есть реальность, независимая от ощущений. Она зависима от ощущений. Вы согласны? Скорее всего, да. Вы признаете: реальны левитация и полтергейст, и даже предметы можно материализовать “из ничего” усилием воли. Поневоле (по инерции быта и образования) эта работа большинству видится подобием пара и электричества, чуть ли не физической силой. Она толкает и тащит, лепит и формирует. Что бы ни говорили даже эзотеристы, даже священники, даже философы, они (по моему глубочайшему убеждению) в большинстве представляют это материалистически. А отношение наше к миру зависит от того, что именно мы представляем, когда говорим. Им видится движение предметов, движение частиц вещества. Откуда взялся материализованный мыслью предмет? Читаем: он пришел с астрального плана. Как? Предмет будто падает откуда-то “из астрала” – как метеорит, понимаете – он вламывается во всю систему связей. Непостижимо, как он может с ней сочетаться. Ведь если на платформу метро вышел капризный наблюдатель А.Карпович и (сообразно его капризу) надо опять срочно за минуту заменить один подаваемый состав (не устраивает номер) на другой,– то вы представляете?.. Ведь что бы ни писали эзотеристы в десятках, признаю, замечательных книг, но ведь идет уже первый состав, согласитесь, его же надо куда-то деть, со всеми пассажирами, кстати. Куда, спрашивается, он “делся”? И как удалось изыскать в вагонном парке другой, и подать его с другого конца столицы за считанные секунды? Если даже есть силы, которые это делают, как они сумели переместить составы? По воздуху? Что было? Может, кто-то метнулся и дал по радио команду о срочных передвижках? Видите сами: если я буду представлять здесь физические предметы и силы, их перемещающие, – я не приду никуда. Хотим мы того или нет, но в нашу эпоху представление о предметах отпадает, проваливается в ничто, стирается, не сразу, но уносится в прошлое. Если мы не хотим абсурда, будто металлоконструкции носятся по воздуху стаями птиц, нам придётся – волей-неволей, рано или несколько позднее, но придётся во что бы то ни стало отказаться от старого представления о предметах – сюда приводит жесточайшая закономерность разума. Не знаю, сколько они сохранятся в быту, но в теории предметы, явно или неявно, мешают уже сейчас в огромной степени. Мы очень много бы смогли, когда бы не “физические предметы”...
Я не черчу никаких магических кругов, не прибегаю к известным магическим формулам, своих целей достигаю совсем другими средствами. Но я просто молюсь. Молюсь о разном. Например, о знаках удачи: чтобы в таком-то месте в такой-то день меня встретил задуманный знак. Чтобы я пришел туда и увидел именно то, что представил заранее. Очень часто моя просьба исполняется. Задуманные знаки я вижу в тот день даже в преизобилии, они встречаются на каждом шагу. Вообще говоря, подобные явления вижу ежедневно и ежечасно, они всюду, они в несметном множестве, потому что, повторяю, из них состоит реальность, они её природа. Но если молитва не исполнена, тогда наверняка в намеченном пункте меня ожидает знак отказа. Фургон, например, проедет с числом 13. Женщина в трауре. И тому подобное. Несколько раз меня охватывало желание, чтобы в моих странствиях по Москве меня (на загаданном перекрестке) ожидал символ... ну, что-нибудь полное... переполненное до краев, притом огромное, гора... гора листвы осенней, например... или грузовик, переполненный тюками... что-нибудь несомненное, бросающееся в глаза... И вот, когда подобное желание разгоралось, я устремлялся на перекресток...Что бы там могло быть? Ну, вот оно. Громадная гора земли возле киоска, а рядом роют рабочие, накидывают больше. Заложив руки за спину в сторонке, словно руководитель работ, я разглядывал сию кучу. Это не случайное совпадение. Я повидал и передумал столько, что гипотеза совпадений давно зачахла и отмерла. Это, по существу, не материальный объект. Это материализованная идея. Потрудней иной вопрос: как она возникла за десять минут? Ведь всего-навсего десять минут назад я загадал её увидеть. Рабочие ведут себя “как ни в чем ни бывало”: будто уже неделю здесь копаются. И прохожие идут себе и не подают признаков того, будто куча вместе с рабочими только что возникла из астрала. Судя по всему, она давно здесь. И однако, этого никак не могло быть. Что сказали бы вы, повидав с десяток-другой подобных фактов? А я видел их во множество раз больше, о чем прочитаете в книге.
Объяснение, опять же, только одно. И не спешите отвергать его. Оно будет развито и подкреплено циклом книг. Вообразите, что вы находитесь в кино и смотрите фильм. Или слайды просматриваете. Один слайд вынули, вставили другой. Они могут быть схожи между собой. Но могут и не быть в очевидной последовательности. На одном из слайдов отпечатан А.Карпович, идущий по улице. На другом он смотрит на гору земли. И всё. Обычно есть связь между рядами слайдов, которую попробуем назвать “логической” или “материальной”. Но она не абсолютна. В данном случае она нарушена. Есть другие известные случаи нарушений: вот вы идете по улице, но вдруг оказываетесь в другом городе. Или на другой планете.
Любые слова несовершенны. Но в конце двадцатого столетия для постижения основных категорий бытия приемлема такая словесная формулировка: вне воображения вещественных предметов нет.
А что есть? Есть картины, кодируемые картины. Они есть в нашем воображении и воображении других людей, других существ. Они сочетаются, пересекаются, разъединяются и накладываются. Они монтируются. Из них удаляются части, в них проецируются новые части. Но так, чтобы сохранить соответствия общего разума. В целом они образуют воображение Бога. На теперешнем этапе нашего развития мы способны ясно видеть, что они кодируются, подобно изображению на экране телевизора. И еще один маленький нюанс: изображение есть, а вещественный телевизор в природе вселенной отсутствует. И безусловно, мысль каждого из нас кодирует их. Они возникают в результате нажатия на ту или иную клавишу компьютера. Что нужно вам – и каждому – чтобы получить желаемое? Найти нужную клавишу. Сформировать в себе нужное ощущение (иначе говоря, вызвать мысль) и значит нажать на клавишу. Если вы найдете ощущение с идеальной точностью, вы материализуете все в пределах возможного, вернее в пределах существующего в универсуме. Колоссальная сложность лишь в отыскании клавиши. Но текст обязан призвать к осторожности. Не зная брода, получите сильный ответный удар наверняка.
Но уже в самом начале встречаем ряд препятствий. Во-первых, нас (заодно с авторами других книг о космическом сознании) хотят обвинить в магии, в опасных замыслах. Говорят, что магия противна Богу, а нам следует пойти в церковь и покаяться. Так считают священники, а могут ли они быть неправы, если служат Богу? Так считают священники, да. Но текст так не считает. Кто же прав? Не хочется вдаваться здесь в этот вопрос. Никакие теории, никакие концепции в сотнях томов не решат его. А решит (причём окончательно и ясно) только одно-единственное: вглядитесь в своё духовное сердце и ответьте, что говорит вам это сердце и совесть. Если встретите затруднения при ответе, только вам и справляться с ними постепенно. На каком пути вы принесете больше добра? Не лгите себе, только и всего. Заблуждения родятся из самообмана. Если не лгать себе, при достаточном упорстве вы все равно найдете основные ответы записанными в вас самих. Но продолжим разговор о магии. Кто такие маги и хорошим ли они занимаются делом? К сожалению, сам подход к этим проблемам чаще всего отвлекает и сбивает с толку. Кто, собственно, такой маг? Человек, который надевает мантию, берет жезл и произносит формулы по древним книгам? Я, во всяком случае, этого не делаю. Среди людей, которые это делают, есть очень достойные – и недостойные тоже есть. Вряд ли стоит сейчас вдаваться в это. Но магия, очевидно, –– материализация феноменов реальности одним усилием воли. Возникает мысль – феномен появляется. Так? Так. Что же отсюда следует? Само собой разумеется: отсюда следует, нет человека, который не занимался бы вот этим самым с момента рождения и до смерти. Более того: кроме этого занятия, у нас нет вообще никакого другого. У нас только одна альтернатива: либо заниматься этим, либо не делать совсем ничего, и значит погибнуть. И доброе, и дурное – всё подпадает под эту категорию. Ведь любой феномен суть только феномен воображения. И следовательно, любая работа суть работа воображения и воли. Не более, но и не менее того. Не в том проблема, какие явления как называть. А в том, что реально происходит и как, самое главное, достигнуть лучшего.
Действительность нередко видится настолько прочной и устойчивой, что будто бы противоречит доводам текста. Вот забор, и его явно можно разрушить только ломом. Но ничего подобного. На самом деле он что-то вроде декорации, которая может быть нарисована или стерта. Множество всем известных “паранормальных” явлений доказывают это. Безусловно, в большинстве случаев ваша прогулка по улице – более устойчивое что-то и определённое, чем сон, например. Или появление призрака. Но на самом деле основа, субстанция всех этих рядов картин одинакова, и они могут быть рядами картин. Хотят того люди или не хотят, со временем они убедятся в том и будут исходить из этого. Как ни устойчивы и однозначны на первый взгляд ваша контора и улица за окном, они подвержены изменениям подобно сну. Вы формируете эту реальность. Вы можете изменить ее, как свой сон. А отказаться от формирования вы не сможете! Вы только все испортите, скомкаете своим отказом. Дело в том, видите ли, что каждый из нас суть крупица, частичка Божества. Поэтому каждый есть творец, он творит миры, зная о том или не зная. Например, вы представляете нечто – и оно появляется. Сначала видите его так называемым внутренним зрением – потом внешним. Если, пожав руку друг другу и простившись, уезжаете от него хоть на Сахалин, вы никуда не уезжаете. На самом деле остаетесь с другом бесконечно близко, как и со всеми нами, в одной маленькой-маленькой точке, которая и есть Бог. Представьте: вы неподвижно покоитесь в точке. Так происходит во сне. Вы неподвижны в постели, однако во сне полностью уверены, будто входите в поезд и едете на Сахалин. И вам (неподвижному) снится, будто садитесь на сиденье в купе и достаете хлеб, будто у вас есть тело, и руки, и ноги. Вы владеете сном в той или иной степени. Степень овладения им можно назвать, например, “успехом в жизни”. Если сумеете сосредоточить поток образов на цели, – уже в купе происходят полезные и радостные встречи, и в пункте приезда сопутствует редкий, необъяснимый для вас успех...
Совокупность картин (феноменов), данных сознанию, текст именует феноменальным полем, или полем воображения. Каждый центральный персонаж каждой книги цикла так или иначе открывает феноменальное поле. И оно открывается через судьбу человека. Этот текст, следовательно, о вас, о тех, кто живет с вами рядом, и обо мне, конечно. Но во введении мы задаем самые общие вопросы о феноменальном поле. Оно, конечно, является исходным понятием цикла “Начало Света”. Раскроем это понятие. Наблюдая действительность, мы убеждаемся, что реалий независимых от наблюдателя в ней просто нет. Каждая из “окружающих” реалий определенно связана со мной, настроена на меня, на мои чувства в данную минуту. Какая-нибудь промелькнувшая идея способна сразу повлиять на все без исключения. Можно выразиться еще и по-другому: феноменальное поле и есть вы сами. Любой элемент (очертания облаков или повторённое мысленно стихотворение) – такая же часть вас, как руки или ноги. Нет рук и ног, но есть их образы в поле. Отсюда следует, что – ну конечно же! – любой элемент зависим от вас и вы зависимы от любого элемента. Спросят, ну и что? Какая разница, называть феномены “телами” или “картинами”, что изменится? Однако изменится совершенно всё. Смысл открытия поля состоит в том, что мы начинаем работать, иметь дело не с предметами, а с феноменальным континуумом. Наши усилия, наше внимание находят в принципе другой ориентир. Мы из сил выбивались, возясь с материальными объектами, но эпоха дает нам машину гораздо большего КПД. Как бы мы ни упрямились, ни горевали в разлуке со столь любезным нашему сердцу веществом, у нас только одна дорога: работа с континуумом. Мы можем в ходе эволюции построить еще энное количество тепловозов и кораблей, но постепенно мы поймем, что наша задача в другом: построить поле. Познать его законы, насколько это в наших силах.
Что “мир состоит из ощущений”, нам приходилось слышать и читать множество раз, не правда ли. Ничего нового в том утверждении, безусловно, нет. Парадоксальность, однако, заключается в том, что идеалисты на словах остаются материалистами на деле. На словах, можно сказать, едва ли не все мы теперь идеалисты. На деле совершенно другое. Парадокс в том, что даже философы, даже священники, даже эзотеристы очень часто остаются материалистами по сути. И это очень просто: обращаются с реалиями они по-прежнему как с физическими предметами. Можно сказать сколько угодно слов о духовных реалиях, об ощущениях, но относиться к ним как к предметам. Теории, верования в итоге сами по себе, а наша повседневная жизнь сама по себе. Лектор может часа полтора говорить, что космос движется мыслью, заслужить аплодисменты или даже овации, но когда лектор и публика выйдут на вечерний проспект, им и в голову не придет, что фонари, дорога, вереница машин и впрямь зависят от их мысли и могут быть мыслью здесь же изменены, приобрести другую форму. А если подобное предположение и закрадется, то как нечто крамольное будто бы , безумное будто бы.
Но здесь не заблуждение, не расстройство рассудка, а самый что ни есть достоверный факт. И данный факт совпадает в основе буквально со всеми религиозными и эзотерическими Учениями, и с итогами современной науки он совпадает полностью. И вот на сцене появляется “Начало Света”, он говорит ученым, философам, художникам: вы сами до сих пор не признаете того, что вы же открыли. Утверждаемое в одной вашей главе вы же опровергаете в другой. Поймите наконец, то, что вы давно открыли, действительно правда.
И разумеется, текст в каждой книге говорит о конце той реальности, которую мы привыкли считать реальностью. Из всего, что сказано выше, уже следует, что это текст о конце. О конце в самом полном и бесповоротном смысле –– хотя, как вы увидите, это оптимистический текст. Персонаж каждой из книг будет поставлен в ситуацию крушения. Оно послужит композиционным стержнем, удерживающим в целостности образы и сюжет. В первом и втором томах это будет происходить в душевном мире персонажа. В третьем томе социальная действительность нашей страны, политика и экономика войдет в перелом. Ни в какой самомалейшей мере здесь не следует искать призыва к насилию. Но мы увидим закономерность: как все происходит, как будет происходить. Прежняя реальность уходит, на смену ей приходит совершенно иное. Прежнее ломается. Мир устроен так, что оно не уйдет, не может уйти деликатно, постепенно, никого не задев. Следовательно, на первый план выйдет понятие “конец света”. В трактовке этого понятия мы постараемся последовательно отойти от привычной туманности и внести сюда столько конкретности, сколько возможно. Мы обнаружим, что космос повсюду обнаруживает тенденции, которые последовательно приводят к дезинтеграции привычной людям реальности. Тенденции налицо, с какой точки зрения ни посмотреть. “Начало света” создаст панораму реальности, которая покажет их одну за другой. Ведь дело в том, что главные космические противоречия проникают в жизнь каждого из нас, хотя мы не улавливаем их источника. Сейчас происходит, по сути дела, как бы стирание изображения мира на классной доске: некоторые очертания уже стерты, а другие выглядят смутно. Что именно должно случиться, как оно случится? На эти вопросы “Начало Света”, по мере своих возможностей, постарается ответить.
И еще раз нужно предупредить, что все дальнейшее не следовало бы читать тем, кто не чувствует в себе достаточной крепости нервной организации. В натуре слабой оно способно вызвать впечатление шока, впечатление страха, в корне противоположное самому естеству текста. Текст говорит о прекрасном, а ложное восприятие переживает его как страшное. В результате общего развития культуры сейчас рушатся стены, которые загораживали от нас перспективу вселенной. Мы обнаруживаем себя в обстановке, которая от прежней отличается более, чем Кутузовский проспект от первобытной пещеры.
Итак, еще раз: мы последовательно покажем, как с разных сторон надвигаются процессы, отбирающие от нас все, к чему мы привыкли, так что и ухватиться вроде бы не за что. Мало того, что уходят социальные формы, принципы мышления, даже самые предметы исчезают. Нет больше ни планет, ни галактик, они стираются как устаревающая модель. Но что же затем? Что же взамен? И будет ли что-нибудь взамен? Цикл книг показывает критическую черту, сжигающую черту. Что дальше? Пустота, ничто?
И еще, и еще раз: о чем мы говорим? Мы говорим о том, что все кончается, или начинает кончаться, или содержит в себе зародыш конца, или рано или поздно, в конце концов, придет к концу. Что будет, когда некий круг, ощущаемый нами как завершенность, как круг бытия, будет пройден? Что начинается там и начинается ли что-нибудь там, где мы всем естеством переживаем пустоту?
И понятие феноменального поля подводит нас к той пустоте. Стоит сказать – феноменальное поле – из самого словосочетания уже явствует, что известное людям обламывается частями, крошится, рассыпается в порошок...
В ту сферу, в ту промежуточность, где господствует та пустота, попадает наш персонаж. И мы расскажем о его чувствах там, где само слово “чувство”, как любое другое слово, оказывается под вопросом.
Но если мы попытаемся теперь добавить в изложение, так сказать, дозу научности, получится примерно следующее. Поскольку существует только совокупное феноменальное поле, в чем может заключаться его эволюция? Мы исходим из разумности мироздания, которому присуще движение к большему совершенству. И значит, шаг вперед в развитии поля может привести только к большему осознанию им себя, к лучшему его управлению собой, овладению собой. Если существует мир воображения, весь вопрос в следующем: насколько воображение сумеет устранить из себя элементы относительного хаоса? Как ему удастся приобрести бóльшую стройность? Если мы знаем о разумности мироздания, мы знаем и о том, что бóльшая стройность непременно будет. От века все, что мы делали, и все, что думали, было лишь этапами в работе воображения с самим собой. Теперь ему удастся лучше, непременно лучше выполнить эту работу. Правда, бывают в эволюции и шаги назад, но мы убедимся, речь идет о шаге вперёд. Причём к эволюции добавится ещё вот какая тонкость: воображение не только будет управлять собой, но научится понимать, что управляет собой. Что имеет дело только со своими образами. Но попробуем выразить переход от старой реальности к новой на более простом языке. Что у нас получится? Старую действительность не спасёт ничто, хотя люди будут тщетно цепляться за неё. Но их спасение в этапе следующем. А он может быть только работой с образами, работой с картинами. В минувшую эпоху развитие человечества выражалось в овладении материальным миром, в создании домов, кораблей, автомобилей и компьютеров. Может эта работа продолжаться до бесконечности? Не может, ибо, как мы убедились, есть только образы. Может она быть устранена и напрочь списана как ненужная? И снова не может, ибо космос целен и разумен. Ибо никто нас на новый этап не вытащит на буксире, но мы должны провести переход сами. Отсюда следует лишь один выход: новая реальность будет сознательным строительством мира картин. Как мы до сих пор строили тепловозы и корабли, мы будем строить совокупности образов. Поскольку изображение кодируется, мы будем познавать элементы кода. Если пользоваться простым и ясным языком, текст говорит о будущем как об управляемом сновидении, как о создаваемом континууме грёз. Текст покажет, что уже созданное культурой, уже достигнутое наукой ведёт к этому. И как ни шокирует вывод на первый взгляд, его не избежать, он в глубине присущ эволюции. Но вскрыться, обнаружиться, сформулироваться, дойти до нашего сознания он может только в своё время. И тогда мы наконец поймём, чего же хотим. Но создаваемая грёза, конечно же, при развитии к высшему может стать только грезой прекрасной. Хотя красота её не так проста. Мы обозначим её уже сейчас понятием Искусственная Радость. Но мы лишь коснулись понятия, а содержание его будет определяться на протяжении всего цикла. В сущности, здесь главное понятие “Начала Света”. И если нужно в двух словах выразить, о чем этот текст, вы вправе сказать: это художественный текст о создании Искусственной Радости.
Что же такое “текст”? Что это, новый жанр или вид литературы? Почему это названо просто текстом, а не романом или как-нибудь еще? Или здесь прихоть, манерность, каприз? Сейчас
объясним. “Начало Света” называется текстом по простой причине, что ни одно жанровое, родовое литературное определение не подойдёт. Все жанры и виды в нём присутствуют и образуют одно. Но как это выглядит и, главное, зачем это нужно? О, вот момент очень важный. Ведь читателя следует подготовить. Он воспримет лучше, если будет знать, что его ждёт. Он уже знает по сути, о чём это. Но не знает, как это написано. А вот как. Появляется персонаж, с которым происходят события. Страница за станицей, изрядно похоже на роман. Но затем появляется, например, стихотворный отрывок. А затем персонаж берет книгу того или иного автора и читает. И перед нами уже дневник читателя. Включаются отрывки из самых разных областей знания, порой значительные по объему. Части из трудов эзотеристов, специалистов по физике, информатике, физиологии человека. “Начало Света” являет собой мозаику из различных литературных и научных элементов, где основа художественная, поэтическая. Ничто не показано вне сердца человека. И само собой разумеется, в каждой части и в целом мозаика не произвольно составлена, а соединена законом внутренней необходимости. Она соединена по тем же принципам, как цветовые пятна на живописном полотне, и любая часть не может быть “излишней”, как не может быть излишним одно из пятен. Текст не провозглашает просто: эволюция идет так-то, с человеком происходит то-то. Он дает панораму, которая сама собой, своей гаммой впечатлений показывает, что происходит. Текст убеждает не тезисами, но подбором красок. Вот панорама: посмотрите, убедитесь.Поэтому не спешите сказать: не может быть! Не спешите с выводами, не
впадайте в эту самую типичную ошибку читателя. Вначале проследите некоторые цепочки связей...Книги текста будут написаны о человеке, который стремится ввысь к совершенно иной жизни. К высокой жизни, духовной жизни, которая есть чувственная или невнимательная к чувственному, но прежде всего духовная жизнь. Каждая из книг представит персонажа, который
окажется в центре личного (читай: космического) катаклизма, в результате которого созидается из человека новое существо, новое состояние природы. И значит, персонаж шаг за шагом, этап за этапом начнет осознавать, что его “я” суть что-то совсем другое, нежели раньше казалось ему: не тело с двумя руками, двумя ногами, но другое. В себе он будет ярче и ярче наблюдать возникающее незнакомое, на первых порах даже страшное, но лишь из-за непривычности страшное, и во всяком случае, совершенно, совершенно иное существо, явление, состояние, аспект, качество... Будет происходить не менее, но более разительная метаморфоза, нежели те, которые известны по мифологической поэзии, когда юноша превратился в зверя, например. Нужно подчеркнуть, мы покажем прекрасное превращение, превращение в прекрасное.Как известно, в древности религия, наука, литература, всё объединялось в один синкретический текст, вот именно в текст. Таков исходный синтез, где заключены главные начала знания. Древний текст назывался иногда поэмой, авторство же поэм было проблематичным, ему не придавалось большого значения. Не
считалось большой бедой, когда части одной поэмы включались в другую, тексты смешивались между собой и никому не приходило в голову никого обвинять в плагиате. Это как раз и есть то, к чему стремится приблизиться “Начало Света” по способу выражения. Это своеобразный его “неосинкретизм”, к которому сейчас идет поэзия, различные формы культуры, всё. Всё возвращается на круги свои. Естественно, что главные, ключевые поэмы нового времени иногда состоят наполовину из цитат. Здесь, хочется сказать, художественный интеграл цитат. По существу ведь наш цикл тоже поэма, и его следовало бы так назвать. Но мы не можем этого сделать потому, что слово “поэма” осовременилось, приобрело “узкую специализацию”, которая нас не устраивает. И вот прибегаем к нейтральному названию, к подзаголовку то есть – текст. Отсюда следует, что имя автора уже не имеет принципиального значения, хотя по ряду причин имя придётся оставить.Перед вами “Наблюдатель знаков”, первая книга цикла. Именно она содержит ряд фактов, которые показывают, как от вас зависит “окружающее”. Если читатель не обладает большим образованием, пусть это его не смущает. Многие части “Наблюдателя”, а именно те, которые содержат факты, написаны доступно для всех. Если факты интересуют вас, а остальное не вполне доступно, смело выбирайте, пролистывайте, ищите интересующее вас. Есть надежда, что вы будете вознаграждены. “Наблюдатель” написан на
основе дневника, который я вел в 1989 году. Первоначальной идеей было напечатать дневник как книгу. Но со временем стало ясно, сделать этого я не могу. Дневник содержал детали (в том числе интимные, эротические) о других людях и обо мне, которые публиковать у меня нет ни желания, ни права. Был найден выход, который, надеюсь, этически обоснован. “Наблюдатель знаков” сделан теперь как художественный текст на основе подлинных событий. Почти все имена, названия и т.п. изменены. Изменена внешность персонажей и еще многое. Событийная основа сохранилась, но теперь ее дополняет вымысел. Тем не менее – у меня особенная просьба к вам внимательно прочесть следующие строки – все "паранормальные" факты почти без исключения, с единичными исключениями; все приметы и знаки – все сны, видения, предвидения будущего, зрение сквозь предметы – всё, всё, всё это, и во множестве раз более того действительно имело место в моей жизни. Я несу ответственность за то, что говорю. Я утверждаю, я этого не выдумал! Если где-нибудь и добавлены несколько придуманных знаков, это многократно перекрывается теми, которые были, но не упомянуты. В книге очень много знаков, но количественно это маленькая, микроскопическая доля от виденного мной. Основная часть их, конечно, просто физически не может ни в какую книгу войти. Я нигде не встречал ничего подобного в литературе по парапсихологии, но это происходило, происходит, продолжает происходить со мной каждый день с утра до вечера.В центре событий история любви, история моей встречи с Мариной Храмушиной, хотя она появится в книге под другим именем. Но я просто должен сказать, невозможно промолчать о том, что “Наблюдатель” немыслим без Марины, ей я обязан всем, не только личным счастьем, но её сны и видения в конечном счете дали мне ключ к философским проблемам. Текст обязан ей своим существованием. Она привела меня к Богу, и её стоицизм и вера позволили нам сохранить счастье при всём том, что мы претерпели.
После этих слов мне нужно сделать усилие, чтобы обратиться к презренной прозе, но придётся. Ибо существует в мире скептик, не менее реальный, чем факты “Наблюдателя”. И скептику не хочется верить моей книге. И к скептику нужно отнестись терпимо. Ничего страшного. Вполне естественное недоверие при таком положении вещей. И вот я предлагаю читателю: проверьте меня. Проверьте и сами день за днём начинайте наблюдать – а как это сделать, узнаете из этой книги. Ваша проверка и будет главным способом установить, что моя совесть чиста, что я сообщил о реальности. У кого-то способностей к наблюдению может найтись много, у кого-то поменьше. Кто-то обнаружит больше, кто-то меньше. А чьи-то данные будут значительно отличаться от моих. Оно и естественно, ведь у нас разные феноменальные поля. Но в принципе читатели способны проверить меня, если захотят. Это не удел избранных, это дано каждому. Придет время, вы на моем же пути рассмотрите такое, что мне и не снилось. Но не полагайтесь ни на кого, только на себя. Не полагайтесь ни на какие авторитеты. Будьте честны перед собой, не поддавайтесь самообману ни на минуту. Лучше, если проверка станет вашим глубоко личным делом. Конечно, она может не получиться сразу. Если вы решились на неё, вы решились на большой труд. Вы придёте к цели, если затратите значительное время, если будете скрупулезны и прежде всего бесстрашны.
Где же главный источник наших знаний? Почему мы уверены, что знаем то, что знаем? Источник все-таки есть, и знание все-таки есть, хотя именно в нашу эпоху оно подвергается самым большим испытаниям. Нужно вглядеться в собственное чувство, чтобы понять, как формируются основные аксиомы. В нашем тексте основные аксиомы формируются в первой книге. В дальнейшем иногда текст будет утверждать то или иное будто “без оснований”.Но в каждом таком случае будет молчаливо подразумеваться, что основу нам дает “Наблюдатель”. Возможно, у читателя возникнет и вполне объяснимая потребность вернуться к нему. Ибо, как увидим, по существу он создает фундамент для текста целиком.
1996 г.